Кор Ті шуинныд, мый Ті Салехардэ Ті тшӧтш водзджык ветлінныд?
Когда Вы сказали, что Вы в Салехарде (были), Вы раньше ездили?
-
Томдырйи?
В молодости?
-
Ыхы.
Ага.
-
Да, да.
Да, да.
-
И Салехардын сэні тшӧтш комиӧн сёрнитісны?
И там в Салехарде тоже разговаривали по-коми?
-
Мм.
Мм.
-
Аа, да, да.
Аа, да, да.
-
Кытэн?
Где?
-
Позьӧ и ненецкей кыв вылын.
Можно и на ненецком языке.
-
Е-.
Е-.
-
Ті асьныд гижанныд и комиӧн, и рочӧн, и яран кывйӧн?
Вы сами пишете и на коми, и на русском, и на ненецком языке?
-
Пыр сідзи, кор Ті сіес, кыдзи
Всегда так, когда Вы его (стихотвторение)
-
вуджӧданныд? Или, колӧкӧ, шуам, выльысь мӧвпавны, мӧвпсӧ?
переводите? Или, может быть, скажем, заново думаете?
-
Кор?
Когда?
-
А овлӧ коркӧ сідз, мый эм кутшемке мӧвп,
А бывает когда-то так, что есть какая-то мысль,
-
коді, шуам, ненецкӧйӧн гижанныд, яран кыв вылын, и сійӧс зэв сьӧкыд вуджӧдны?
которую пишете на ненецком языке, и ее очень трудно перевести?
-
Мый мӧд кыв вылын абу сэтшӧм?
Что такого в другом языке нет?
-
Кудз вӧлі важӧн сэтӧн тундраын?
Как раньше было там в тундре?
-
Йӧз комиӧн сёрнитіс и яран кыв вылын сёрнитісны?
Люди говорили на коми и на ненецком языке?
-
А кыдз вӧлі, унджыка комиӧн или кутшӧм кывйӧн сэні йӧз старайтчис унджыка?
А как было, больше на коми или на каком языке люди старались больше (говорить)?
-
Кыдзи сэн мунӧ - семьяяс кузя или регион кузя?
Как это происходит - по линии семьи или по региону?
-
А, Лукерья Александровна,очень приятно, что вы пришли к нам поговорить.
-
Мы с вами давно уже когда-то встречались,
-
ещё в Сыктывкаре.
-
Вот.
-
И я хо-, мы хотим побольше вас пораспрашивать о себе.
-
Где вы родились?
-
Подробнее.
-
Ага.
-
Ага.
-
ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Изначально была, да?
-
Ага.
-
Ага.
-
А ваша мама, вот, во время вашего рождения ваша мама была одна или бабушка принимала, или кто, как?
-
Ага.
-
Гӧг баб - повивальная бабка?
-
Ага.
-
Ага, это был специальный человек?
-
И все умели принимать (букв. брать), да?
-
Ага.
-
Ага.
-
И она сама ходила, это, к женщинам или к ней приводили,
-
чтобы она приняла ребенка?
-
Ага.
-
Ага.
-
Ну да.
-
Это спе-, это был специальный чум, да, где это всё (происходило)?
-
Ага.
-
Ага.
-
Вот как, даже пурга, наверное, не хотела вас отпускать, да?
-
Ага.
-
И кто были ваши (родители), расскажите про своих родителей.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
А, сначала расскажите, как тогда жили и как сейчас живут, вот по своей это, как вы помните.
-
А затем.
-
Ну хотя бы вот такое самое, что вы, что у вас больше всего на душе (букв. сердце) лежит.
-
Ага.
-
Ага.
-
Грустно.
-
Тяжело?
-
Ого!
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Это вы прямо перед своими глазами увидели, да?
-
Ага.
-
Да, да, да.
-
Ага.
-
С того времени и начали писать, да?
-
С пятнадцати лет?
-
Мм.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
И его,
-
и вот этого авко с рождения растит человек, да?
-
Ага!
-
Ага.
-
А затем ведь он становится абсолютно ручным?
-
А за авко кто ухаживает, дети или взрослые?
-
Ага.
-
Детям тоже вешали колокольчики?
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
А куда вешали колокольчики на малицу?
-
На рукав, сюда?
-
Сюда и сюда? Да?
-
Ага.
-
Ага.
-
А в вашей семье сколько детей было?
-
Мм.
-
Самая младшая?
-
Все
-
Ага.
-
Все, все?
-
Но тяжело же было, наверное, десять человек растить вашим родителям?
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
По тундре?
-
Ага.
-
Больше всего про тундру
-
или про родителей? Или они у вас вместе?
-
Тундра и родители - это единое, вместе?
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ну да.
-
Да, есть такое.
-
Что, ээ?
-
Ага.
-
Это в красных чумах или что?
-
Уже не было?
-
Ага.
-
Мм.
-
Ага.
-
И какой (…)?
-
Оо!
-
Ага.
-
Ага.
-
Стеснялись?
-
А вот вы (выступали) с лекциями, ну, сказали, что были лектором, да?
-
Аа, вот про что эти лекции были?
-
Но это понятно!
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ну, ну, подтягивает, поднимает?
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Мм.
-
Пешком?
-
Хохо!
-
Да.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
И это, на каком языке тогда читали эти лекции?
-
По-русски, да?
-
Ага.
-
Ага.
-
И там были разноязычные, да?
-
Вот.
-
А всё-таки мне очень интересно узнать о ваших родителях.
-
Кто они были, как звали их?
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Аа,
-
ага.
-
Ага.
-
Мм.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Было выдано разрешение обновить (букв. сменить) кровь, да?
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага, ага, да, да, да.
-
Ага.
-
Да, да, да, ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Мм.
-
Ага.
-
Ага, Новикбож, ага.
-
Это, да, да, да, да.
-
Да, да, да.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Аа.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Хаха.
-
Углич.
-
Да, да, да.
-
Да, также и называется.
-
Ага.
-
Да, да, да, да.
-
Ага.
-
Ага.
-
Да, оттуда.
-
Ага.
-
Вы так интересно сказали: он был с большим носом.
-
Ага.
-
Хаха.
-
Ага. Да.
-
Ага.
-
У него, это, родители,
-
то есть дедушка с бабушкой со стороны отца - они все были чистокровными ненцами?
-
Ага!
-
Ох, кровь ваша какая смешанная.
-
Да.
-
Это ведь и хорошо!
-
Да ведь?
-
Ага.
-
Ага.
-
То есть у вас есть собственный сарафан?
-
Оо!
-
А это, ненецкая одежда тоже есть?
-
Ага.
-
Ага.
-
Но в детстве, наверное, малицы и тому подобное носили?
-
Конечно.
-
Ага.
-
Ага.
-
Да, да.
-
Ну что ж потом сделаешь, если внутри две крови, да, - коми и ненецкая?
-
Обе придется беречь.
-
Мм, Вы сами выучили ненецкий язык?
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ну вот, мы здесь тоже смотрим, и многие коми не умеют говорить по-коми.
-
Многие ненцы (букв. ненецкие) не умеют говорить по-ненецки.
-
А вот Вы сами выучили ненецкий язык, да?
-
А вот как Вы думаете, что нужно, чтобы люди начали говорить на своем (родном) языке?
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Аа, слышали, слышали.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Оо!
-
Да, да, да.
-
Помог.
-
Ага.
-
Ага.
-
ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ого!
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Мм.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
А люди вообще хотят свой язык,
-
ээ, учить, знать или не хотят?
-
И коми, и ненцы - без разницы.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Мм.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага, очень хорошо.
-
Ага.
-
Вот.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Их учили, да?
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Да.
-
А тогда этот, ээ, Новый Завет был
-
уже на ненецком языке?
-
По-русски, да?
-
Ага!
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ну, очень хорошо, когда сразу (есть перевод),
-
Ага.
-
Вот, скажите, а вот вы сами пишете и на коми, и на ненецком, ну вот сами, да?
-
И там же есть специальные буквы, свои, отличительные,
-
как вы их набираете?
-
Уже есть?
-
А раньше?
-
Раньше ведь их не было?
-
Ага.
-
Вручную?
-
Ага.
-
Всё есть, да.
-
Очень хорошо.
-
Почему хвастаетесь?
-
Вы столько делаете!
-
Вас, наверное, здесь все-все знают, ээ,
-
не только в этом, Ненецком округе,
-
но и в Коми Вас очень хорошо знают,
-
в других местах Вас очень хорошо знают.
-
Где, куда ездили?
-
Где выступали, куда приглашали, Вы сказали, что были в других странах?
-
Ага.
-
Оо!
-
Да.
-
Ага.
-
Аа.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Аа.
-
Ага.
-
Да. Муж и жена.
-
Ага.
-
Ага.
-
Что они?
-
Хаха.
-
Да, народ везде,
-
есть какие-то маленькие отличия, но вобщем-то одинаковый.
-
Очень близкие, да?
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Вы с Шесталовым близко знакомы?
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Семьдесят девятый.
-
Ага.
-
Близкие родственники (букв. родной род), да?
-
Ага.
-
А какие (букв. какой)
-
вот?
-
Ага.
-
Там до сих пор?
-
А, тогда еще ходили (в сарафанах).
-
Ну, некоторые.
-
Ага.
-
Ага.
-
Э, Лукерья Александровна, сейчас Вам одинаково (легко) говорить по-коми, по-русски или по-ненецки?
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Аа.
-
А на каком языке Вам легче пишется?
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
А как же Вы вот так?
-
А можно Вас (попросить), вот мы очень сильно хотим, чтобы
-
Вы прочитали свои стихотворения, аа,
-
ну показали, да, на коми и ненецком языке.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага. Еще.
-
Нет, любое.
-
Ага.
-
Ага.
-
Очень красивый язык, да.
-
Ага.
-
Ага.
-
Да, да, да, да.
-
Ага.
-
Тоже очень красиво, да.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ну это, как Нико сказал,
-
спросил,
-
наверное, нельзя всё просто так перевести?
-
В одном языке это красиво, да, оригинальный образ, образ.
-
Вот, например, на ненецком языке,
-
свои образы.
-
У коми совершенно другой образ, да?
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
-
-
-
-
Ага.
-
-
-
Ага.
-
А это не будет механический (перевод)?
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Аа.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ритм, да?
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Лукерья Алекасандровна, а вот Вы пишете на ижемском или на литературном языке?
-
Ага.
-
Аа,
-
а как же Вы (перешли)?
-
Ага.
-
Ага, а как же у Вас получилось, что Вы это, ээ,
-
(заговорили) на эжвинском, Вы сказали, на эжвинском языке,
-
как Вы начали говорить на литературном языке?
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Гм.
-
Ага.
-
Ну да.
-
То есть у Вас получается очент такой интересный,
-
ээ, между ижемским и литературным языком, ээ,
-
очень какой-то логичный (вариант),
-
который все понимают, и Вас, и здесь литературный.
-
Очень красиво.
-
Ага.
-
Хаха.
-
Ага.
-
Эти слова, конечно, очень интересные.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага, сначала одели пась - шубу, паницу?
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага.
-
Ага!
-
Да, всё смешалось.
-
Лукерья Александровна, очень большое спасибо, что Вы с нами поговорили, нашли время.
-
Вот, ээ, мы всё это, конечно, (сохраним),
-
нам очень приятно (букв. хорошо),
-
и мы говорим Вам очень большое спасибо, что с нами поговорили.
-
Пусть Бог хранит Вас,
-
пусть хранит Вашу семью, детей
-
и
-
всех людей, живущих здесь.
-
Ага.
-
Сказать по паспорту (букв. по паспортному) или же шире?
-
Подробнее, да?
-
Я родилась во время начала каслания.
-
Когда наши родители начали каслать, ну стадо у нас (было) в колхозе"Красный Октябрь", да?
-
Вторая оленеводческая бригада, если сказать, вторая бригада, да?
-
И это, у нас всегда каслали за Урал.
-
Вот. И сейчас тоже начали каслать.
-
Ну, мама как раз беременная была, думают, может, начнем каслать и ничего, всё будет хорошо.
-
Ну, только начали каслать, и пурга началась.
-
Запуржило, и они обратно вернулись на место чума, возвратились на место старого чума.
-
И тогда и я именно там и родилась.
-
Вот и говорю, ну, кто-то ска-, вот когда-то брат Николай сказал было: патриотка.
-
На своей, это, на своей земле хотела родиться, не хотела, не хотела там, за Уралом родиться.
-
Говорит - патриотка.
-
ага.
-
так что,
-
в никакие иностранные места не езжу.
-
Только езжу за Урал, потому что второй день, да, мой уже там начался.
-
Вот.
-
Ну, я проснулась на своем месте, а на следующий день мы уже,
-
не на второй день, в тот же день вот, уже там была.
-
Это на Уралом, так что,
-
мне места возле Салехарда тоже как родная родина.
-
А, но, это, конечно, была обя-, уже непременно, будет бабушка.
-
Называется"гӧг баб"-повивальная бабка, не помню, кто меня взяла.
-
Кто принял - не помню.
-
Вот.
-
Гӧг баб - повивальная бабка.
-
Бабушка, которая перерезает пупок.
-
Ну, какая старая бабушка там будет, она и будет (повивальной бабкой).
-
Да, да.
-
Моя мама тоже такой повивальной бабкой была: она ведь очень много это, детей взяла, приняла.
-
Вот.
-
Пока не стала плохой, ну, пока, не то что плохой.
-
Пока не стала мочь, пока могла.
-
Принимала там, брала, некоторые русские да что.
-
Ну, это ведь няпойный чум, да, это был походный чум, только-только
-
поставить и завтра побежать, да.
-
И маленький чум делали туда. Вот.
-
Среди народа же не будет
-
свое дело делать.
-
Делали маленький чум,
-
как игрушечный чум.
-
И вот, там родилась.
-
Мм.
-
Да, пурга сказала. Пурга сказала!
-
Бог сказал: не надо ей в чужие земли уезжать, пусть на своей земле лучше будет.
-
Пусть ездит, ну и в другую ненецкую землю, ненецкую землю.
-
Но не это, плохо, подожди, плохо сказала, что я любила свою землю.
-
Вот. И свой народ, у него (букв. на нем) училась.
-
Вот. Любить народ, другие народы на своей земле надо (любить), этому надо
-
учиться.
-
И вот, о чем я пишу, да, книги, почти все про тундрового человека, оленевода.
-
Как мы жили,
-
как сейчас живут.
-
Ой, это ведь очень длинный (рассказ),
-
здесь в книге есть, если хотите и возьмете, откроете.
-
Ну, отрывки возьмёте когда-нибудь, а так как всё, как это как перебрать-то мне это всё.
-
Конечно же,
-
ну сейчас я скажу, когда мне было, значит, это, когда мне было пятнадцать лет,
-
ну, подростковая, да, такая пора.
-
И мне было плохо.
-
Ну, плохо, никого нет, в смысле, все где-то бегают, играют да что.
-
Балуются и, а я это, не могу этим заниматься.
-
И я плачу, стою возле интерната, в Амдерме стою, плачу.
-
Потом"Что делаешь?", да что да, кто-то подойдет и скажет"Пойдем".
-
Ну и начала думать:"А почему я какая-то другая, почему я не такая, как другие, даже не могу прыгать так же, как они прыгают?"
-
О! Как некрасиво некоторые прыгают, да, это, в чехарду.
-
Что говорит: ужас, почему так?
-
И
-
ну, тогда было очень тоскливо как-то, не тоскливо, а как сказать по-коми?
-
Грустно было очень, не то что грустно, а печально было, тяжело.
-
И затем только ко мне пришло, значит,
-
прозрение сказать или как будто свет пришел,
-
и я увидела тундру.
-
Затем мое сердце начало сильно биться (букв. начало работать очень крепко), так прямо, до слёз прямо.
-
Слёзы идут. Как обычно, как настоящая любовь
-
начинается, вообще, идёт ли, начинается, скорее всего, до слёз.
-
Слёзы так, так это, любовь к тундре возникла.
-
Затем увидела тундру,
-
после этого вышли мои родители.
-
Тоже так же, в сердце.
-
Вот,
-
ну вот и, это так.
-
Да, да, да, вот как, как вроде вспоминают.
-
Как
-
это в памяти бывает.
-
Ну она, тундра, возникла (букв.пришла) в моей голове, раз.
-
Потом родители, не их любила (она) (?), это, любила их.
-
Это
-
тогда тебе стало легко, очень легко стало, стихи тогда я начала писать.
-
Мм, да.
-
Да.
-
Да.
-
Ну, вот жизнь какая, жизнь такая же, наверное, как сейчас.
-
Сейчас пойдешь в тундру, если там, говорят: иди съезди в тундру да что, ягоды, ягоды и грибы собирать, да?
-
Там ведь хорошо, в тундре, я иду - говорю -
-
здесь в Нарьян-марской тундре:
-
"Как хорошо! Но почему-то не хорошо. А почему не хорошо?
-
Что же, чумов-то нет!"
-
Чумов нет, оленей нет - это что ли настоящая тундра? И вот это, как бы,
-
как же сказать, без оленей и чумов, и оленеводов (букв. людей, которые живут в чумах)
-
тундра - не настоящая тундра.
-
Вот.
-
Я это поняла.
-
Говорят вот иногда: ну, иди сходи - сейчас опять же так говорят, дак что,
-
думаешь, что надо будет делать, это, как же это?
-
Мох да что так только погладишь - мягкий!
-
Морошку, немного морошки, ягоды соберешь среди рощи да что.
-
Очень, ну, довольно хорошо станет так-то.
-
Ну вот, а вот когда, сейчас это как, если приедешь в тундру, надо обязательно побывать, надо идти в настоящее место, где есть чумы.
-
Вот.
-
Все травинки ведь, все травинки помнятся с детства.
-
Оленята, авко какой маленький, когда только что родившийся, привезут из тундры.
-
Его мама куда-то, возможно, ушла или что, отошла куда-то от стада.
-
А олененок остался и его привезут в чум, здесь написано,
-
прямо очень-очень хорошенький уже.
-
Такие фотографии, ну, снимки ищу-ищу - нигде нет.
-
Когда-то только видела в видеофильме, там небольшой (сюжет) был, думала,
-
буду помнить, где, и потом возьму, а так и не запомнила.
-
Вот, так что.
-
Да, да, да.
-
Кормят его этим,
-
супом.
-
Ну, супом из оленьего мяса, ну, из мяса собственных сородичей (букв. из своего), бедный.
-
Суп из оленьего мяса ест, что ж потом, как же еще, сам олень и суп из оленьего мяса ест.
-
С заправкой.
-
Это.
-
Да, такой.
-
Бегает только за тобой с колокольчиком.
-
Конечно, взрослые, ну, мама, мама ли, сноха ли, такие, сестра, старшая сестра.
-
А мы что, мы только бегаем тоже с колокольчиками. Я ведь тогда тоже была еще маленькой.
-
Конечно, чтобы не потерялись, чтобы мама внутри чума работала, да, ну, шила или готовила еду
-
и слышала, где это, ходят ее дети, авко-дети, авко ходит, дети как авко.
-
Если далеко отойдет звук колокольчика, да, она уже выходит.
-
Так ведь слышно, даже если как-то сильнее колокольчик прозвенит и друг оборвется звук, да.
-
Она выйдет на улицу, - может, упал (ребенок).
-
Вот.
-
В это, на рукав малицы.
-
Ага, да, два колокольчика. Да, да.
-
Такой этот, мм,
-
как сказать, величиной с горошек, наверное, такой величины.
-
Чтобы звук был.
-
Мы были вдесятером.
-
Я десятая.
-
Я самая младшая.
-
Самая младшая и самая последняя, и поэтому так меня постоянно баловали, и таким балованием
-
да что,
-
хехе, я выросла.
-
Вот, а сейчас как будто, как же сказать, самая старшая, и племянников да их всех как-то воспитываешь да что.
-
Но всё равно среди них кажется, что это, кажется, что еще маленькая.
-
Потому что была маленькой. Но они все уже ушли из жизни.
-
Да, да, да.
-
Но вот вырастили же.
-
Так в тундре, они оставались в тундре, а мы ведь это,
-
как только исполнится семь лет, куда идем - в интернат.
-
Мы же интернатские люди (букв. человек).
-
Вот и постоянно, как сказать, как же сказать тоску, я тосковала.
-
Про тундру постоянно думала, постоянно меня сердце тянуло туда
-
уйти.
-
Гм, вместе, потому что и мои братья там,
-
вот, ну, значит,
-
всё-таки свой чум и есть свой чум, да?
-
Вот когда брат Николай ушел (букв. исчез), осел это, как же сказать, приехал,
-
мм,
-
в посёлок, да? В деревню переехал, и нашего чума не стало, и мы уже всё.
-
Как будто потерянные.
-
Да.
-
К другим идти - унас нет своего чума.
-
Хоть в какой чум, скажут: иди, там ведь чум есть, переночуй. Я даже не хочу там переночевать.
-
Это не мой чум.
-
Не могу.
-
Обратно возращаюсь, хехе. Если вездеход поедет, я обратно уеду.
-
Не мой чум. Гм.
-
Не то что бы там брезгуешь, а просто не могу. Не могу.
-
Ну иногда, вот когда работали и тогда, ээ, если работаешь месяц или десять дней, сколько-то поживешь.
-
Потому что работаешь.
-
Это, когда я работала в агиткультбригаде.
-
Работала.
-
А красных чумов уже не было, организовали, значит, эти
-
агитационно-культурная бригада.
-
Была там.
-
Там тоже киномеханик был.
-
Ну, лектор там, в одном (лице), я одна была.
-
И лектор, и кино показываешь, и так.
-
И концерт организуешь.
-
и поешь, поешь да что, это, девушкам говорю:"Давайте споем, это, давайте концерт сделаем.В нижнем конце (села) порепетируем".
-
Не хотят.
-
Потом я думаю, почему так не хотят?
-
А сама ведь тоже такой была.
-
У нас был красный чум, в детстве, позовут, пойдем, репетируем, затем поем, да.
-
Не делали,
-
не,
-
не шли.
-
Не знаю,
-
что - там петь будем!
-
Да что. Лекция - пусть (не лекция), не по записи (букв.бумаге) ведь.
-
А какая это, какая проблема есть - про нее и говоришь.
-
Сначала я рассказываю, например,
-
какие есть мастера, мастеровые люди, как же? Умелые люди есть.
-
Как сейчас умение, мастерство начало исчезать.
-
Говорю, вот идет оленевод, тундровый человек идет.
-
Что, нога что ли болит, почему так плохо идешь?
-
А нет. А что же,
-
постоянно рабочие пимы так подтягивает, ну, как сказать?
-
Поднимет, а пимы (букв. другой) снова упадет. Ну что же, не (держит) или что?
-
Нет, он говорит: там, там плохо, плохо сшили.
-
Вот.
-
Затем говорит: вот, мастерство уже начало исчезать у нашего народа, ну, у женщин.
-
А затем я говорю:
-
тоже вот, работающие в аэропорту, эти, летчики, дневные?
-
Почему так работают рабочие в аэропорту?
-
Мы вот, прибыл самолет, да, ведь видно, самолет летит,
-
немного посидел, а (летчик) услышал, это, что погода ухудшается что ли - а мы все с вещами идем.
-
Все люди, которые хотят улететь.
-
Идут, идут,
-
а, мм,
-
как же сказать, это надо пройти семь километров, а этого не было,
-
транспорта: машина была сломана.
-
Так ведь идем пешком семь километров, еще не прошли, а
-
наш самолёт взял и полетел назад.
-
Я говорю, вот, здесь тоже есть проблема.
-
Видите, каким человек стал!
-
Ну, учу, чтобы это, вы не забывали про себя, вы оленеводы, у вас другое сердце.
-
Другое, вы по-другому видите жизнь.
-
Вы ведь жители тундры, вы жители тундры, близкие к природе, и она вас лучше обучила, воспитала.
-
Это, эта природа сама воспит-, учит.
-
Ну такого рода, ну какие-то небольшие новости да что.
-
Говоришь известия.
-
Лекции я читала на русском, на русском говорила.
-
Потому что там еще и русские были.
-
Приехали на праздник.
-
Ага.
-
А, извините, агиткультбригада, бригада должна была быть, ну, у меня в бригаде еще девушки были.
-
Значит, наши девушки в Усть-Каре, там
-
подростки, их беру, и снова идем поем, еще и станцуют.
-
Вот. На коми языке да что.
-
На русском языке.
-
Мои родители, откуда, откуда они, да?
-
Так, как же сказать. Здесь написано вначале, да.
-
Здесь, в этой книге.
-
Семеро старых людей собрались в одном чуме и начали спорить (думать).
-
Как же дальше будем двигаться, как дальше пойдем и как будем жить?
-
Детей вырастим, у нас
-
это,
-
большие рода, был род,
-
род Тайбарей, большие наши рода собрались, наши люди.
-
Потом говорят,
-
оленей у нас много, все вроде хорошо.
-
А это, как же сказать, сватаются Тайбарей к Валеям, ездят,
-
а Валеи, Валеи к Тайбареям, да.
-
И говорит, у нас уже так сложилось, это, не хотят свое богатство на сторону отдавать (терять).
-
Вот поэтому у меня так, я тоже, я не хочу (идти) не в свой чум.
-
Они также, мы на сторону не отдаем, только между собой, себе, между собой все.
-
Сами по себе живем (в своем кругу), и это, дети начали болеть.
-
Ну это, начали рождаться больные, нездоровые.
-
И вот говорят: давайте, это, всё, табу снимаем.
-
Табу снимаем, но чтоб это тоже было подобные нам, чтобы
-
наше богатство оставалось, и чтобы был свой человек, как мы сами.
-
Там мастера, и здесь мастера, если других возьмем, что же будет? Хехе.
-
Кто знает, какими детьми будут, если не возьмем мастерового человека.
-
Ну затем (старейшина) говорит, ладно, вон сколько много народу по тундре ходит, и
-
вы можете съездить туда посвататься.
-
Если у вас будут сватать, дочерей сватать, это,
-
отдавайте.
-
И всё.
-
И начали, и начали, начали.
-
И затем даже, когда это,
-
как же сказать, русские ведь сюда пришли.
-
Это, тоже оленеводы.
-
Вот, и рыбаки, и поморы, и всякие ведь приехали.
-
Это когда Россия
-
начала расширяться (букв. жить шире) и сюда на север, в северном направлении начала отправлять народ.
-
И вот у нас это, в то самое время была копытка, не копытка, сибирская язва?
-
Не знаю, какие болезни (букв. что) бывают, их называют сибирками.
-
И вот у нас это, олени начали вымирать (букв. падать),
-
и (наши оленеводы) бегом отправились туда,
-
как же сказать, аа, возможно, спрятаться, в сторону пармы да что.
-
Ну, Урал, где там Ижма.
-
Вот, в ту сторону.
-
И оленей не стало, и моя мама, мама, не мама, а
-
это, ее мама и отец осели
-
туда, в деревню.
-
Вот, ну, ненадолго, а потом там была их бабушка.
-
Наши бабушка и дедушка, а дедушка был уже русским человеком.
-
(…), с большим носом, голубоглазый, светловолосый, как трава, даже светлее.
-
Таким был дед, мой прадед.
-
И вот, когда это, значит, ээ, моя мама родилась,
-
значит, ее родители уехали, немного побыла ее мама в поселке Новикбож.
-
Это, это Печорский уезд.
-
Сейчас Усинский район.
-
И вот там это, значит, это,
-
как же сказать, родилась моя мама, и ее оставили у бабушки,
-
сами уехали (букв. убежали).
-
И бабушка вырастила, ее вырастили бабушка с дедушкой.
-
Мою маму.
-
А ее мама, я вру, Господи!, как время быстро идет, так что я даже историю своего рода забываю.
-
Ее мама ведь умерла,
-
это, когда родила двойняшек, с двойняшкой умерла.
-
Со вторым, со вторым ребенком.
-
Ну, и отец уехал (букв. убежал).
-
женился,
-
и моя мама осталась у бабушки.
-
Вот, она, значит, с тех краев, ребенок с примесью русской крови,
-
такая это (смесь).
-
Нам мало дела! Иногда тоже думаешь, я не как настоящая ненка, не
-
не настоящая коми, а как же, с русской этой (примесью),
-
все вроде совмещается, а внутренний мир (букв. внутренность) какой-то совсем другой.
-
Себя (чувствую) какой-то серо-буро-малиновой.
-
Ой, извините.
-
Затем мама начала рассказывать,
-
что наша фамилия не только Валей,
-
не только ведь Тайбарей, у нас еще,
-
как же сказала,
-
Углич. Или Удлич, Углич.
-
Город-то как называется?
-
Углич, да?
-
Ну, значит, я эту фамилию начала искать, есть ли такая фамилия - нет.
-
Затем мне говорят, это, наверное, по месту рождения.
-
По месту нахождения человека, откуда он пришел, ой, откуда этот человек пришел, фами-, ну,
-
получается псевдоним.
-
Ну, Праскан Анна, Праскан Алексей, там вот - также.
-
Ага, Углич где? Московский, в направлении Москвы?
-
Так вот, я это смотрела-смотрела и рассматривала, рассматривала и сюда в книгу написала, как сюда приехал дед, прадед.
-
Как он приехал, как он жил, как они здесь (жили).
-
С большим носом, с очень большим носом, ну - пыенарка - на ненецком языке.
-
Ну, у мамы тоже был большой. А у меня это, маленький носик.
-
У отца, хаха, мой отец - он со стороны Колвы, Колва - поселок ненецкий, да?
-
Коми-ненецкий поселок, он оттуда.
-
Колвинский ненец.
-
Нет, не чистокровные ненцы, это, бабушка как-то была со стороны коми.
-
Вот.
-
Ну это, поэтому ведь и говорю, почему я такая. Вот так.
-
Ага.
-
Но когда спрашивают, кто ты, так я говорю: я ненка.
-
Ненка.
-
Не скажу же - коми, коми ведь, коми ведь в Коми. А когда это,
-
приходится что-то говорить, только по-коми и могу.
-
Традиции так берегу, если одежду надо одеть: ладно уж, наряжусь, наряжусь, просите да.
-
Ну ведь мы постоянно в сарафане ходили, это тоже рассказываю.
-
Сарафан, как коми.
-
Ну, у меня есть, сама сшила.
-
Ага.
-
Ненецкой одежды нет. Зачем я буду себя искусственно (принуждать)? Я
-
ну потом обязательно сошью.
-
Извините, не искусственно, как сказать, я никогда не носила его.
-
Я его
-
Да, да, да.
-
Ага.
-
Но я его непременно сошью.
-
Вот, нельзя свое отторгать (букв. в сторону отодвигать).
-
Наша, мм, а то снова Валентина Сергеевна скажет: я тебя ревную.
-
говорю: что с ее лицом, у Валентины Сергеевны, что? Когда я была в Сыктывкаре.
-
В тот день, ночь, когда приехала.
-
Что же лицо совсем такое, заболела что ли Елена Ивановна, Валентина Ивановна, что? Заболела что ли Валентина?
-
Валентина Сергеевна, что, заболели, заболела, да?
-
Нет,
-
я ведь тебя ревную к коми.
-
Ну вот, пока работала, я ведь здесь работала много, десять лет что ли здесь работала. И постоянно
-
немного надо что-то и в ненецком (направлении) сделать.
-
Выучила язык хорошо, я сказала: учите меня, учите.
-
Но никто (не учит), потому что не умеют или что, потом были люди с ненецким языком, я говорю: со мной разговаривайте только на ненецком языке.
-
Да.
-
Мы учили в педучилище.
-
Очень красивый язык, я еще тогда сказала:
-
ненецкий язык очень красивый,я, красивый, да.
-
Я сказала: непременно его выучу.
-
И вот когда пришла сюда в этнокультурный центр, здесь, это, ну, были бабуш-, женщины, не бабушки, а это
-
Михайлова Анастасия Михайловна, Фёдорова Анас-, это, Анастасия, Михайлова Анастасия Фёдоровна и
-
Анастасия Аристарховна Помылева.
-
Там в ненецком отделе были, а я как раз уже начала (работать) в литературном, с Письковым.
-
И это, были в их отделе. Я сказала: со мной разговаривайте только на ненецком языке.
-
Вот постоянно на русском, нет, на ненецком.
-
И вот, когда-то пьем чай, те что сами помоложе. Помоложе - снова себя моложу!
-
С более молодыми, Валентина Сергеевна и Саша Ледков, Александр Ледков.
-
Пьем чай, я сказала: сейчас мы будем говорить только на ненецком языке.
-
Затем говорю: так, задайте какой-то вопрос, как-то спрашиваю у них.
-
"Аха, аа, э".
-
Всё, больше ничего нет, ничего, хаха, не умеют.
-
Вот.
-
Ага.
-
Ой, ой, ой.
-
Я даже не знаю, даже не могу ответить (букв. сказать) на вопрос, пока не знаю, как сказать на вопрос.
-
Нет, не могу даже сказать, как.
-
А это, вот,
-
когда я работала корреспондентом, это, там, на радио, да?
-
Я вела передачи на коми языке (букв. комиязычные).
-
И мне принесли тоже ненецкие.
-
Так мне было очень тяжело. Господи, очень тяжело!
-
И моя голова от стола и не поднималась.
-
Две передачи надо сделать.
-
Затем что же,
-
только Бог может помочь.
-
Затем я говорю Юле:"Юля, я очень хочу написать про отца".
-
(…), мой отец воевал, на ненецком языке.
-
В педучилище тоже учила, а в чуме тоже иногда разговаривают (на ненецком).
-
Вот.
-
Разговаривают ведь иногда.
-
Вот знаете Ямпто, да? Ненецкую,
-
это, общину Ямпто?
-
Вот там живут наши родственники, да?
-
Они там все ненецкоязычные.
-
Вот, и приедут, и они говорят, и я таким образом немного и потихоньку понимаю.
-
Вот с детства. Брат Николай тоже умел, отец умел, мама.
-
Но так-то постоянно на ижемском языке говорят.
-
И затем что, я говорю, села и думаю: ну, хорошо, пиши.
-
И затем я села
-
и это, взяла листок, бумагу и ручку и села.
-
Ничего не получается.
-
Ничего, нет, не получается ничего.
-
Одно словечко написала и всё, потом ничего не могу.
-
Ой, Господи, я ведь, это, надо сказать: Господи, пожалуйста, помоги мне (написать).
-
Я ведь очень-очень хочу написать про отца на ненецком языке, ведь это мой родной язык.
-
Как же я его не знаю, учила ведь, может, поможешь?
-
Так вот ему (богу) сказала, да.
-
И села также уверенно, снова села, пишу.
-
Начала писать, да! Слова нашлись (букв. вышли).
-
Вот как будто открылось, вот, книгу открыла.
-
Запятушки, которые вот, в этом (в языке) есть, здесь, звонкие, гортанные, глухие гортанные.
-
Все стали появляться, пришли.
-
И писала, писала, писала и сказала Юле:"Юля!"
-
А Юля ведь не в том кабинете, не Юле, я этой, ну да, ладно.
-
Юле говорю:"Юля, выходи, на, я тебе написала, смотри, всё проверяй, смотри.
-
Так, тебе ручечку с красным пастиком, возьми.
-
Всё сразу поправляй.
-
Всё исправляй.
-
Сразу".
-
Читает только, читает.
-
"На, ручку-то возьми"-"Это, не мешай.
-
Ну и ну, какие выражения, - говорит,- какие выражения еще есть.
-
Я это знаю, что есть, но я так не говорю уже.
-
Надо же, как еще написала, смотри-ка!"
-
Затем я говорю:"Почему не поправляешь, потом ведь поздно будет править?"
-
Она говорит:"Это,
-
Луша, как тебе не стыдно, не стыдно тебе, но по-ру-, как тебе не стыдно?
-
Сама знаешь ненецкий язык, а притворяешься, что не знаешь.
-
Как будто не знаешь языка, почему так делаешь?
-
Говоришь, не знаешь!"
-
Я говорю:"Я не знаю язык!"
-
"А это что?"
-
"А что?
-
А ошибки почему не исправила?"
-
Это, говорит:
-
"Ошибок-то нет".
-
"Как нет ошибок?"
-
"Нет ошибок!"
-
Возможно, потом для газеты и нашли, это, знатоки, Валентина Артемьевна Хандзерова нашла ошибки, но
-
здесь, говорит, нет ошибок, говорит: а как ты написала?
-
"Но ведь всё равно не знаю язык, а как-то, ну..."-"Ну-ка скажи, как это у тебя полуилось?"
-
Ну я сказала: я Богу сказала.
-
Вот.
-
Если сам можешь, это очень трудно сделать, а когда Бог поможет - обязательно.
-
Также бумагу принесли: на, переводите, - бывают такие христианские трактаты, принесли такой.
-
Написала эта,
-
Мария Яковлевна Бармич, есть у нас там доктор наук или доцент.
-
Приезжала когда-то, доктор (…), а живет в этом, Питере.
-
Вот.
-
И она написала. Мы сели, там еще была ненецкая девушка, с нашей Кары, комиязычная, ну, коми, но она смесь.
-
Ну, коми язык знала мама, ой, ненецкий язык мама знала.
-
Затем сели и смотрим, ничего не понимаю, что же здесь написано?
-
"Но ты ведь хорошо, лучше знаешь язык, смотри получше!"
-
"Но хотя я тоже смотрю, но ничего не понимаю!"
-
"А, знаешь что, ага, давай помолимся!"
-
Помолились:"Боже, пожалуйста, открой нам, ничего не понимаю, не понимаем, что же здесь написано?"
-
Затем сели, наша голова как будто (проясняется),
-
смотри хорошо, ой, а, смотри, вот что там написано. И мой товарищ тоже говорит: там посмотри, как написано!
-
Смотрю, всё! Вот только так, наверное, вот.
-
А как еще! Это, какие-то методики можно создать, написать, сделать можно методики.
-
Методика обязательно должна быть звуковой, чтобы можно было слышать (букв. видеть).
-
Вот такими, наверное.
-
Такие методические (разработки).
-
Ну вот моего возраста, как я, да, те, которые знают язык.
-
И то иногда только на русском языке говорят (букв. только русский толкают), я говорю: что, мы ведь
-
только вдвоем, почему же, на улице если.
-
Знаем ведь язык, почему же не говорим на своем языке, давай!
-
И начнем на своем языке, ну. на коми языке или на ненецком языке, если найдем человека, снова говорю: что же, на своем языке два слова, немного, немного всё равно поговорим.
-
Вот.
-
Сами хотят разговаривать, старые.
-
Старые или пожилые.
-
Вот, а своих внуков не учат.
-
Детей своих не учат.
-
Моя, моя дочь умеет по-коми.
-
Вот.
-
Когда я работала (букв. была) на радио, я писала, и так она читала.
-
Еще была дочка у Даши (…)ой, тоже ее, ее возраста, маленькая, первый класс.
-
Их обеих посажу, и они читают (букв. читая, говорят).
-
А когда пошла в гости, это, к ним и говорю только,
-
так, так скажи, этак скажи, а Таня говорит,
-
свое начала говорить (букв. толкать),
-
м, разговаривает только вовсю, вторая девочка тоже, что же, вы умеете что ли? А что же, говорит, снова по написанному читать, да?
-
А они, оказывается, уже умеют говорить.
-
Вот. Практика нужна.
-
И нам, мне ведь трудно было, я ведь грамматику (букв. грамоту) учила.
-
Вот, понимала, понимаю, но не всё. И это, знала грамоту
-
несколько, немного.
-
Вот.
-
Но
-
если нет практики, дальше не пойдешь, без практики ничего не сможешь сделать.
-
Вот у меня практика была, у меня, значит, были две эти,
-
Михайлова и Помылева, да, затем
-
я ездила в Воркуту, нам надо было (…) так.
-
В Воркуте ненецоязычных детей учить русскому языку.
-
Я говорю: как же я буду (учить)? Ну ладно, у меня же есть мой помощник, вот так и вела (занятия).
-
Детей первого-нулевого класса, шестилетки,
-
были из тундры.
-
Ага, учила.
-
О, они меня учили: очень так разговаривали - и я их учила.
-
Только я выучила, я взяла эту книжку,
-
ну что, Новый Завет, Библию постоянно читать, потому что тяжело стало жить людям.
-
Талонная система, кушать хотят, идут (в магазин):
-
"У вас есть талон?"
-
"Нет"
-
"Иди обратно!"
-
И вот и Бога начали просить
-
помогать.
-
Он помогает им.
-
И я только книжку взяла, прочитала, когда уже последнюю букву выучили, читаю только, они (дети) говорят: давай по три буквы будем учить.
-
Ну по две буквы в день, по три буквы, побольше давай, быстрее надо.
-
Быстрее надо, и взяли это. Вы все понимаете, да?
-
И эту книгу, Новый завет начали читать.
-
Смотри, вот, вот, чему (букв. на что) надо было учить, чтобы уже знать.
-
Нет, на русском языке.
-
Я, значит, сделала еще им букварь.
-
Тоже ведь так просто сам не сделаешь.
-
Взяла у Розы, нет, у Рожина, был такой Рожин Анатолий,
-
взяла букварь у Рожина Анатолия,
-
затем этот букварь переработала (букв. заново сделала)
-
Конюкова Роза Ивановна.
-
Вот, я взяла второй вариант, переработанный.
-
И вот, аналогично, ну, чтобы порядок букв был и это,
-
и начала писать.
-
Значит, здесь (с одной стороны) ненецкие слова, а здесь (с другой стороны) русские слова, вот так.
-
Читают и знают, как надо, как это будет по-русски.
-
Вот.
-
Розе Ивановне показали, и она сказала:
-
"Очень хорошо сделано, грамотно".
-
Конечно, я ведь сделала по ее книге, по их книге.
-
А так бы ведь было тяжело.
-
Ага.
-
Так здесь же есть, в шрифтах ведь есть, шрифт, да.
-
Что?
-
Раньше не было, но что ж, как сделаешь?
-
Если о, например, ӧ - да?
-
Идет,
-
так я еще не знала, что это, и постоянно ставила о и две точки сверзу сама ставила.
-
Затем что.
-
Да, так ведь было.
-
Сейчас ведь все (есть), сейчас уже грамотная.
-
Сейчас мы уже профессоры.
-
Мы хвастаемся.
-
Что же,
-
такие да.
-
Ай!
-
В другие страны я не ездила.
-
Бог не велел.
-
Шучу.
-
Он сказал, не родись на чужой земле, ты должна быть здесь, на своей земле, ну, в смысле,
-
люби свою землю.
-
А где я бывала?
-
Мм.
-
Естественно, Ижма, Сыктывкар, там мы когда-то выступали.
-
Ээ, был этот,
-
еще сейчас есть ансамбль"Югыд шонді", коми ансамбль, я туда ходила.
-
Ханты-Мансийск,
-
так,
-
ну по Салехарду ходили так, со стихами.
-
Затем что, а так просто когда-то ездила в Литву, в Латвию,
-
была в Эстонии.
-
Ну и это, я уже тогда заметила, что люди как-то,
-
это, одинаковые что ли, Коми и это, Эстония.
-
Значит, так, иду в Сыктывкаре,
-
ээ, сама, муж и, как сказать, жена, как сказать? Муж с женой.
-
Идет один мужчина с женой и сильно ее ругает.
-
Жена только идет за ним, а это, что он ее ругает, а очень долго ругал.
-
Так, поехала затем в Нарву, нет, в Эстонию, в Таллинн.
-
Ну и, сюда что ли приехали (эти муж с женой) или что?
-
Так же идет (муж), женщина идет за ним, а он ее ругает.
-
По-коми еще ругает. Я говорю: что же, (почему) слова не понимаю?
-
Акцент такой (же), затем я даже так
-
девочек оставила, вперед забежала, бегом (обогнала), прислушалась.
-
Нет, язык совершенно другой, но акцент такой же, и ругание, и другое - всё одинаковое.
-
Так постоянно с ними шла. Только тогда поняла, что они,
-
люди одинаковые.
-
Хе.
-
Ага. Но не все, вот, Эстония и коми, это, одинаковые.
-
Вот.
-
Что еще, где мы были?
-
Были в Ялте.
-
Литературный (семинар), молодые литераторы собирались.
-
Там был, значит, там был семинар
-
у молодых этих,
-
у молодых писателей и поэтов был.
-
Я туда опять попала.
-
Когда Иван Шесталов приезжал, мне сказал, (что) мне надо туда ехать.
-
Я постоянно к нему хожу, вроде бы у меня небольшая повесть получается.
-
Я его заставляю - прочитай да прочитай.
-
Так, тебе надо поехать (букв. побежать), ой, там вправду что-то будет, поедем туда, давай поедем (букв. побежим), съездим туда.
-
Было очень хорошо.
-
Да, да.
-
Не то что близко, но мы так ездили, разговаривали.
-
И я ему показывала свою повесть и показывала ему свои стихи.
-
Вот.
-
В молодости, мм, извините, я была в семьдесят девятом году.
-
Ага.
-
Ой, там коми, у меня (букв. мы)там род, родственники мои коми.
-
Я у них и была.
-
Если так,
-
сватьи да что, все по-коми (говорят), все в сарафанах ходят.
-
Да.
-
Тогда, тогда и сейчас, наверное, до сих пор ходят (в сарафанах), нет?
-
Уже нет?
-
Ну вроде бы я не видела, но тогда там была эта, моя сватья, у моей снохи эта, сестра.
-
Вот у нее мы были. И у нее эти,
-
все родственники.
-
Ну как сказать, мой ненецкий ведь выученный.
-
Я же только"Господи, помоги"- мне так (только возможно).
-
А по-коми я, это, постоянно хочу с русскими разговаривать.
-
Я иногда спрашиваю, я что, на каком языке сказала - на русском языке или же на коми.
-
Бывает (букв. раньше), русский (человек) смотрит на меня, что же, не понимает что ли меня?
-
А чё, что же, почему ничего не говоришь?
-
А что же, на каком языке ты говоришь, на коми? Хехе. Со мной.
-
Не ненецком, да? Нет, на коми. Аа, опять я с ним по-коми говорила,
-
опять я с тобой говорила.
-
Ну вот, постоянно я с ними хочу по-коми говорить.
-
Поэтому сейчас говорю по-коми, (сказали), что придется говорить (по-коми), и я сказала, ой, я снова по-коми буду говорить (букв. говорю), схожу,
-
схожу, ладно, по-коми говорить.
-
К вам сейчас.
-
На русском, скорее всего.
-
Ну русский язык тоже также хорошо получается (букв. катится без препятствий), Бог ведь помогает.
-
Гм. Вот, и на коми.
-
А ненецкия я ведь при помощи словарика.
-
Извините меня, если кто-то услышит, скажет, мол, вообще.
-
Я постоянно со словариком, со мной, словарик постоянно со мной, ненецкий.
-
Ага.
-
Ну, может быть, я, ну здесь (в этой книге) переводы, это,
-
ненецкий и коми, и русский, да?
-
Ну я, я могу рассказать одно стихотвторение просто так, без перевода, например.
-
На коми языке.
-
"Где-то моих братьев среди широкой тандары
-
Накрыла платком с холодной бахромой
-
Темная-темная ночь. Где-то под нарты бросает пурга аркан,
-
Чтобы запутать их ноги, сильный слепой Сюдбей.
-
Знаю я, мои братья становятся сильнее от пурги,
-
Человек ведь не прут: не сломаемся - говорят".
-
А? Поняли?
-
А на ненецком, что же, сейчас, только (посмотрю).
-
Ненецкий, хотите (букв. думаете) перевод услышать (букв. сказать), да?
-
Аа, любое, да?
-
Ага, где-то ведь у меня было, вот оно.
-
Моросс (?) - морозец, на русском языке, да? Небольшой мороз.
-
-
-
Народец озорной,
-
в паничках и пимах,
-
кружится над землёй
-
с забавами зима.
-
Мороз, как мальчик, рад,
-
на санках мчит с горы.
-
Морошкою горят
-
носы у детворы.
-
Счастливо, детвора,
-
расти, в снежки играй,
-
мороз зимы, смотри,
-
-
-
Это, так я говорю, это, некоторые так говорят, и кажется как будто, (что это)
-
книжные люди - видно.
-
Книжные люди - видно, те, которые сами так говорят.
-
(?), как этот, (?).
-
Мм, ну как сказать, (речь) как текущий ручей.
-
А вот сейчас я прочитаю по-коми, да?
-
Морозец.
-
Дети в пимах и шубах смеются,
-
веселиться им очень хорошо.
-
Играми богата веселая зима,
-
наслаждается, радуется, еще не шалит.
-
Морозец радуется как мальчишка,
-
катается с горки на санках.
-
Украшает носы как морошку.
-
Колокольчиками воздух звенит.
-
Счастливо вам, дорогие дети, играть,
-
чтобы радость ваша была долгой.
-
Если когда-то мороз вам будет причинять боль,
-
чтобы иней не зашел в ваши сердца.
-
Вот так.
-
Вот такое сти-, это.
-
Раньше было просто так, как это сказать, без заучивания, да, просто так напишу и всё.
-
Вот.
-
А?
-
Да.
-
Да.
-
Ага.
-
Мм. Я это, у меня (стихотворения) были написаны по-русски.
-
Затем я перевела на коми язык.
-
Затем на ненеций язык, есть стихотворения, это, и я думаю, надо ведь на обоих языках.
-
А иногда бывает так, что я пишу, значит, на коми пишу, да?
-
Перевожу на русский, затем на ненецкий. Иногда беру и пишу на ненецком,
-
затем на коми, ну или сначала на русский, потом коми или так наоборот.
-
Ну да, да.
-
Точно так,
-
так.
-
И только ищешь, как бы ее лучше сказать
-
Мм, как правильнее, лучше, правильнее.
-
Ага.
-
Ага.
-
Да, так, так.
-
И вот когда была на семинаре в Сыктывкаре в последний раз, это,
-
оказалась среди молодых переводчиков.
-
Сказали, приведи еще кого-то молодого, да.
-
А у нас никого такого нет.
-
Вот, чтобы учить их переводить.
-
Не пишут.
-
А если есть, то уже пожилые.
-
Ну ладно, говорят, пусть одна приезжает.
-
Ну вот, нас учил, учили переводить, переводить.
-
Говорят, обязательно надо, чтобы этот стихотворный строй, если так сказать,
-
был такой же, одинаковый, вот с этим строем, значит,
-
ну, например, коми язык, да, или ненецкий, как же сказать, удмуртский.
-
Ну он пишет, значит, это, знаками, птичками да что.
-
Всё напишет,
-
так, и там есть подстрочный перевод.
-
Подстрочный, не такой перевод, нам же нужно перевести его на литературн-, художественный.
-
И вот,
-
и вот это непременно, обязательно также было переведено на коми язык.
-
И на ненецкий язык.
-
Так ведь
-
они думают, что так, оказывается, хорошо, так, так, наверное, еще лучше.
-
Никак не надо самому выбирать какой-то ритм, какой-то это, как сказать, размер, да.
-
Не надо выбирать, там уже всё есть, ты только веди его хорошо.
-
Вот.
-
И ты
-
Думаешь, механический?
-
А вот, это, когда Тимин сказал,
-
извините, когда Тимин послушал, да, он не сказал: плохо перевела, это, да, да.
-
Не механический.
-
А получается таким.
-
Где же это у меня, у меня ведь есть эта, но не знаю где, книжка есть в библиотеке.
-
Как мы переводили.
-
И ненецкий язык тоже как-то мягким получается.
-
А так-то вот когда начинают переводить, и как-то очень топор-, извините,
-
это,
-
как по-русски - перевели на ненеций (букв. сделали ненецкий)?
-
Ненецкий (вариант перевода) сделали на русский манер,
-
это, перевели, и так как-то достаточно жестким получается, жестко.
-
Или же получается, может получиться так,
-
как проза.
-
Вот.
-
И вот я тоже тех людей, которые сюда приходили, - я здесь сейчас уже не работаю,-
-
так это, приходили, и я постоянно им говорила, чтобы только как песня,
-
это, был ритм.
-
А чтобы не было так, кто-то потом прочитает твое стихотвторение и прочитает как прозу.
-
Скажут, это стихотворение, а почему проза?
-
Вот и, вот там как учили, так и я им говорю.
-
Вот.
-
Но я сейчас уже потерялась.
-
Хехе. Когда я, это, здесь работала на радио, я сначала была ижемскоязычной.
-
Затем одна моя знакомая землячка говорит:
-
"Я не стала понимать коми радио, что случилось с нашим ижемским языком, что случилось?
-
На каком языке говоришь?"Я говорю:"Да? Не ижемский что ли уже?"
-
Говорят:"Почему-то мы не понимаем". -"Да ты что?"
-
А я пере-, перешла я, на эжвинском начала говорить.
-
Затем говорят:"А почему ты не на ижемском языке говоришь?"
-
Да, я говорю, попробую, может, уже совсем забыла, ужас, а потом, это, начала думать-думать, какая же была специфика языка, думаю.
-
Как же, как же, каким образом здесь разговаривают? Аа, затем начала наблюдать (букв. смотреть) и,
-
да, поняла.
-
-
-
А когда на радио говоришь, там непременно это эжвинский туда попадет.
-
Потому что надо ведь лучше говорить, грамотнее что ли.
-
Сколько много авторов:
-
всех ведь записываю - и эжвинские и что, и ижемские.
-
Всех, вот и.
-
Раньше, это, когда я была на семинаре в Сыктывкаре, когда собирали молодых, и,
-
это,
-
читаю свое стихотворение, читаю стихотворения, говорят, не понимаем.
-
Я говорю: да, как же так?
-
Не понимаем, это как же, это что?
-
Ну еще когда-то. Ну, на съезды ездила тоже, на радио потому что работаю, пишу.
-
Это, хотят интервью записать, я говорю,
-
сколько-то говорила-говорила:"Ой, извините, я столько с вами разговариваю, а вы ведь не понимаете мой язык!"
-
Говорят:"Нет, мы понимаем, очень хорошо на коми языке говоришь, на литературном".
-
Да, я уже научилась?
-
Сначала они не поняли, там уже всё.
-
Ага.
-
Ага.
-
Но я стараюсь туда не вставлять такие (слова), например,
-
ээ, которые у нас не понимают.
-
Например, вежӧртны.
-
Поняла? Я раньше в Сыктывкаре спрашиваю: понял?
-
Отвечает: не в обход пришел, я прямо пришел.
-
Мм,
-
я говорю: почему, у вас что нет такого слова, гӧгӧрво - поняла, понял?
-
Гӧгӧрвоны - нет, да?
-
Аа, есть ведь, говорит, есть ведь, да.
-
Он думал, что я сказала, как ты пришел - в обход пришел?
-
В обход пришел, нет, прямиком пришел.
-
Ну понял? А, да, понял, понял.
-
Еще какие слова были? Ой, ужас!
-
Иногда, может быть, скажешь, да, а так и переведут по-другому.
-
Да, вот, у них уже нет слова"кӧлысь",
-
все говорят, свадьба да свадьба. Мол, почему так свадьбу называете, есть ведь слово"кӧлысь"?
-
На коми языке. Да? Есть слово"кӧлысь"? Записали. сразу записали.
-
Вот.
-
А мы, я только скажу
-
про ту землю, тот район, где я жила, да.
-
Мы же жили так, в Большеземельской тундре,
-
там все гворят на коми языке.
-
Но там есть и жители, еще сейчас есть,
-
это, ненецкоязычные, вот.
-
И они как-то привыкли таким образом, значит, они учат коми,
-
и, а другие - ненецкий.
-
Ну а кому легче дается, да, дается, те знают два языка.
-
А с-,
-
по семье, ну, это, раньше ведь как было, значит, коми приезжают сюда за оленями, у них еще не было оленей.
-
Вот, а надо же заниматься оленями,
-
и они берут и покупают оленей, и чум, и другое, и надевают традиционную одежду - пась.
-
И одевают малицу, малица уже потом появилась.
-
Сначала одели паницу, ага.
-
Попозже уже им стало удобнее в малице ходить.
-
Когда я была в музее, так это, тамбыли паницы.
-
Написано еще: коми паница.
-
Я гворю: а почему коми паница, это ведь ненецкая одежда?
-
Нет, это наше. А как же вашим стало?
-
Ну, в смысле, может быть, наши (ненцы) взяли у них (ижемцев) эту моду или как-то.
-
Вобщем как-то так, не знаю что.
-
И это, вот и поженились,
-
и взяли натуральное хозяйство, и слова.
-
Иногда даже слово вроде по-коми скажешь, а, оказывается, это не коми слово,
-
например, собаке говоришь"ля-ля-ля".
-
А это, оказывается, ненецкое слово:"тля-тля, тля-тля"- иди, иди, иди сюда.
-
Таляля.
-
Все
-
комиязычные говорят"ля-ля- ля". И не...
-
Да, еще что?
-
Да, вот, много таких слов вроде бы,
-
вошли в коми язык, они берегут, а оно (слово) это ненецкое.
-
Ага.
-
Ну спасибо вам. Спасибо.
-
Чтобы у вас в жизни тоже всё было хорошо.
-